Ознакомьтесь с супервизионной сессией, представленной в работе И. А. Погодина «Диалоговая гештальт-терапия: психотерапия переживанием».

Одна из участниц, Ольга, выбрала в качестве терапевта другого участника, Николая. Николай попросил меня о включенной супервизии. Это означало, что он хочет иметь возможность в случае необходимости остановить сессию и попросить о профессиональной поддержке до окончания терапевтической сессии.

Ольга стала рассказывать о недавно произошедшем стрессовом событии, где она, по ее словам, нуждалась в заботе и поддержке со стороны близкого человека, с которым начала встречаться относительно недавно. Однако по ходу рассказа складывалось впечатление, что вела она себя крайне непоследовательно, одновременно прося молодого человека о помощи и сообщая ему, что справится сама.

Выглядела Ольга в момент рассказа очень печальной, все время плакала, но как будто не замечала сидящего напротив Николая. Ольга все время повторяла, что не хочет плакать и демонстрировать свою беспомощность. По ее мнению, она, беспомощная и уязвимая, никому не нужна.

Далее содержание ее рассказа сфокусировалось вокруг обиды на молодого человека за то, что «в момент, когда он особенно нужен, его никогда не бывает рядом». Казалось, Ольга «накручивает» себя этим – в процессе сессии она становилась все более отчаявшейся и агрессивной.

По ходу рассказа Ольги поведение Николая менялось довольно значительно. В начале сессии он был очень активен, расспрашивал Ольгу, интересовался деталями события и ее переживаниями. Однако с течением времени Николай становился все более молчаливым и растерянным. Содержательно это совпало с появлением отчаянных жалоб Ольги на молодого человека. В этот момент Николай попросил Ольгу остановить сессию и обратился ко мне за супервизией.

Николай сказал, что растерян, очень встревожен и не знает, что делать дальше. В нашем разговоре вскоре стало очевидно, что его растерянность связана с удержанием и попытками игнорировать актуальный процесс переживания.

Я сфокусировал внимание Николая на осознавании им его чувств в последней трети сессии. Он сказал, что отчетливо замечает желание сбежать от Ольги или хотя бы отойти немного подальше. Ответственность, которую в процессе сессии Ольга делегировала Николаю, была для него чрезмерной. Однако сообщить Ольге об этом своем желании и чувстве было для него невозможным. В этом случае, по его словам, он «чувствовал бы себя последним негодяем, бросившим несчастную и беспомощную женщину в трудной для нее ситуации».

Николай оказался зажат в чудовищные тиски необходимости быть рядом с Ольгой, уже вызывающей у него отвращение, расплачиваясь при этом чувством вины. Выбор был не из легких, и делать его предстояло именно Николаю. Я сказал, что признаю его право быть свободным и отдалиться от клиента, но выбор он должен сделать сам, поскольку ответственность за него он может нести только в одиночку. Я лишь могу находиться с ним в этот «момент истины».

Николай поблагодарил меня и вернулся в сессию с Ольгой. Она по-прежнему чувствовала себя в отчаянии и, плача, прерывисто дышала, как будто задыхаясь. Разговор их продолжался какое-то время. Затем Николай произнес: «Мне очень трудно об этом говорить, но сейчас как будто хочется немного отдалиться от тебя». В этот момент Ольга захлебнулась в рыданиях. Она сказала, что чувствует себя брошенной, испытывает чудовищную боль, которая как бы пронзает ее насквозь. В эту же секунду Николай встрепенулся, его свободное до этого тело снова напряглось. Он наклонился вперед, стал тем самым ближе к Ольге, и начал неловко оправдываться в связи со своими словами. Казалось, он снова парализован.

Так продолжалось еще некоторое время, когда Николай снова на фоне тревоги и истощения обратился за супервизией. Он начал разговор с того, что жалеет, что отверг Ольгу, поскольку это лишь нарушило контакт и никак не повлияло на его свободу. Я спросил, правда ли, что он не почувствовал себя более свободным. Он ответил, что почувствовал, но продолжалось это всего несколько секунд до начала обвинений в отвержении со стороны Ольги.

Тогда я поинтересовался, как произошло, что он так быстро утратил вновь приобретенную свободу. Николай сказал, что как только Ольга стала обвинять его и захлебываться в рыданиях, он почувствовал очень интенсивную вину, которая «отрезвила» его. Он снова «бросился спасать ее, но не знал, как это сделать». «Каково тебе быть беспомощным в своих попытках спаси Ольгу от боли и одиночества?» – поинтересовался я. Николай осознал свою растерянность, вину, злость и снова выраженное желание сбежать. Более того, он чувствовал себя уязвленным как мужчина. Так, как будто бы «он зажат в крепкие тиски в казалось бы хрупких, но на поверку очень сильных руках Ольги».

Я поддержал его и продолжил: «А есть ли у тебя возможность, не предавая себя и свое желание быть свободным в приближении/отдалении от Ольги, поддерживать ее в переживании этого непростого момента в отношениях?». Николай удивился этому вопросу и ответил, что это, по всей видимости, было бы непросто для него и для Ольги. Я согласился, сказав, что возможно, это очень рискованно и что я сочувствую ему. И добавил, что это также очень честно, особенно учитывая то, что он рассказывает о своем переживании происходящего. И в конце супервизии я снова заметил, что выбор того, как поступить в сессии, остается за ним самим.

Николай снова вернулся в сессию. В этот раз он оказался значительно более последовательным. Несмотря на довольно жесткую в своей манипуляции позицию Ольги. Николай смог оставить за собой устойчивую позицию и при этом поддержать процесс переживания Ольги их отношений.

По видимости, именно благодаря этой устойчивой позиции Ольга оказалась перед необходимостью осознать некоторые непродуктивные паттерны построения ею отношений с мужчинами вообще и со своим молодым человеком в частности. Заканчивалась эта непростая сессия довольно продуктивно на фоне появившейся в терапевтическом контакте благодарности – благодарности за честность и, как ни парадоксально, за заботу.

На основе семимерной модели супервизии, определить, какие измерения получили описания в представленном случае.

Тип ответа: Одиночный выбор • с выбором одного правильного ответа из нескольких предложенных вариантов

◯ измерение 2, измерение 3, измерение 4

◯ измерение 2, измерение 5, измерение 6

◯ измерение 1, измерение 3, измерение 4